Совсем «деградировали»
Удивительно, но коми-пермяки так и не вымерли. Сидят себе в интернете, да обсуждают варианты приготовления своего национального блюда — всем нам известных пельменей. Интересно есть ли «ушки» из коры? Решентников бы оценил. А недавно еще гадали над «Именем финно-угорского мира», выдвигали и легендарного Пера-богатыря, и фигуристку Тотьмянину, и документалиста Анатолия Балуева. Видимо, все никак понять не могли, кто из них больше других деградировал.
Еще вот все байку про Москву пересказывают. Говорят, название сие есть пермяцкое, переводится на русский как «Коровий брод» (моск — корова, ва — вода), дескать, пока славяне с мыслями собирались мы в Подмосковье уже скотину пасли… Поговаривают, что и Баба Яга — коми-персонаж, лесная женщина, спутница Ягморта — пермского лешего.
Диковинно и то, что общаются коми в сети часто на родном наречии. В этом свете поговорка «худ пермяк, да два языка знат» как никогда двусмысленна. Достоинство коми отныне — не знание русского, а владение родной речью, ведь еще горе-исследователи XIX века отмечали русский говор в каждой пермяцкой избе. А языком владеют по разным подсчетам только в Пермском крае порядка 63 тысяч человек из 80 тысяч проживающих в нем коми. Всего в России, если верить переписи 2010 года, осталось около 95 тысяч коми-пермяков.
На фото экспонаты Пермского краевого музея (за сьемку уплачено при входе))).
Прокудливая береза
Когда-то, много веков тому назад, жили в Парме языческие племена. Не ведали они о Христе, а верили в деревянных идолов с головами птиц и зверей и с человеческим телом. Для этих богов строили люди кумирни, и всегда мерцало там пламя священного костра. У ног чудовищ грудами лежали богатые дары, а губы идолов чернели от жертвенной крови. Восхваляли богов шаманы, пели для них протяжные песни. И казалось, что это сам дикий северный ветер гудит заунывно над тайгой.
Крепко завладели умами и душами деревянные болваны. Но более других кумиров почитали язычники прокудливую березу, что возвышалась на зеленом холме. Широкий ствол этого вещего дерева вздымал копну темно-зеленой листвы. Казалось, она вздыхала и шептала тайные слова, ведомые лишь ветру да бубну старого шамана.
Едва вечернее солнце в облаке легкого тумана окуналось в реку, во все стороны береза бросала длинные тени, словно тянула руки к живым сердцам. Проклятое дерево пело вкрадчиво и страстно, и люди приходили на этот зов, разжигали костры и приносили своей богине бесценные дары. Обмазывая березовый ствол дымящейся кровью оленя, шаман выпрашивал мира и покоя для его племени, ясной погоды и хорошей добычи.
Лиственный идол внимал словам и впитывал, впитывал жертвенную кровь. Женщины с поклоном повязывали на ветки прокудливой березы яркие ленты и полоски кожи, крошечные деревянные фигурки людей и животных. И богиня качала украшениями, обещая каждому всего, что он желает. К утру, когда затухал огонь, березовая кожа, окропленная кровью, вновь становилась белой.
Так проходили века. Поколения сменяли друг друга, над Пармой бушевали стихии, гибли в огне селенья, войны уносили тысячи жизней, язычники гибли от болезней и голода. И ничем не могла им помочь прокудливая береза. Однако верить в нее люди продолжали до тех самых пор, пока не пришел в этот древний край благочестивый Стефан Пермский. Святитель принес в Парму истинную веру в Иисуса Христа, как любовь, как свет добра и благодати. Многие приняли христианство, возлюбили Христа всей душой. Но не мало оставалось и тех, кто яростно боролся за своих идолов. И «великую» березу.
Язычники нещадно истребляли христиан, а Стефан уничтожал кумирни, сжигал их вместе с жертвенными дарами. Дошел черед и до прокудливой березы.
Ровно в полдень Стефан принялся за дело.
Но едва он вонзил острие топора, из ствола полилась черными ручьями густая, смрадная кровь, дерево загудело, застонало, мужские, женские и детские голоса стали жалобно умолять: « Не трогай нас, Стефан, не трогай! Мы – людские души, мы поселились здесь и не хотим оставлять эти места!..»
Стефан содрогнулся от увиденного и осенил себя крестным знаменьем: «Вы не души, а бесы, помрачающие разум!»
И тут вновь заговорили голоса, но уже не жалобно, а злобно, с рычанием и свистом: «Ты угадал, пришлый проповедник! Но это тебе не поможет. Никто и никогда не свалит наше дерево!»
Стефан уже не слушал бесов, и вовсю рубил березу. Однако она была настолько толста, что за один день святитель управиться не смог и решил продолжить богоугодное дело следующим утром. Оставив топор воткнутым в ствол, Стефан ушел в свою келью.
С лучами зари, отдохнув и вознеся раннюю молитву Господу, святитель поднялся на холм, чтобы завершить начатое. Но что это? Береза стояла невредима, словно и не трудился над ней вчера топор! Сам же топор валялся поодаль в высокой траве.
С терпением и упорством святой муж принялся за дело. И вновь не успел он завершить работу.
Что ж, пришлось отложить до утра.
А на рассвете Стефан нашел березу без единой царапины. Пришлось начинать с начала. Святитель рубил бесово дерево и просил Господа, чтобы не чувствовать в теле усталость, чтобы удвоить силы и разрушить колдовские чары.
Из-под топора летели черные щепки, и, наконец, к вечеру прокудливая береза затрещала и повалилась на землю. От глухого удара вздрогнули цветы, и в тот же миг листва березы обуглилась, сморщилась и вместе с трухлявым стволом рассыпалась в прах. Только и остались в траве кожаные ремешки и ленточки, да точеные фигурки из дерева, что дарили «богине» языческие женщины. Но вскоре ветер подхватил их и разнес по чащам и болотам, где зацветала клюква и пронзительно квакали пятнистые лягушки…
Использованы материалы из книги «Сказки Древней Чердыни» С.Ю.Володина Березники: ООО «Издательский дом «Типография купца Тарасова», 2008
Интересно? Расскажи друзьям!
Истоки
История этноса весьма туманна. С одной стороны разные вольные краеведы приписывают народу очень древнюю историю, называют пермяков прямыми потомками фольклорной чуди, что по пещерам разбрелась. С другой, этнографы говорят о том, что этнос сложился лишь к XIII—XV веку на основе последовательно сменяемых друг друга ананьевской, гляденовской и родановской общностях. По этой версии, за пару тысячелетий в северной части нашей необъятной, ограниченной Кольским полуостровом и Рифейскими горами, случился такой нехилый микс из разных финно-угорских племен.
Как бы то ни было, и пермяки, осевшие в Верхнекамье и коми, облюбовавшие вычегодские земли, как уже развитые народности описаны в житии Стефана Пермского, проповедовавшего в Перми Великой в конце XIV века. Согласно Вымско-Вычегодской летописи, в XV веке пермяки уже были объединены властью князя. Вот только вопрос о происхождении первых вождей пермян до сих пор остается открытым. То ли были они наместниками московскими, то ли крещеными коми.
Ужасы земли пермской
Такое непротивление пермян москвичам и породило слухи о вялости и безынициативности верхнекамских коми. В XIX даже целая дискуссия разгорелась о вырождении этноса. В 1850-х годах с легкой руки крепостного этнографа Строгановых Николая Рогова, страна узнала о пермяках, как об отсталой, глупой, безнравственной, ленивой и спивающейся народности, катящейся к неизбежному закату.
Фольклорист Добротворский снабдил Роговские характеристики отталкивающими деталями: «В кислом молоке кишат белые черви…», «одежда пропитана салом, кровью, грязью». Окончательно добил пермяков писатель Решетников своими «Подлиповцами», знание сюжета которых особо строго спрашивают со студентов Пермского университета. В повести изображены на редкость тупые чердынские пермяки, живущие в развалюхах, жующие кору и сено (ибо более нечего, а вырастить мозгов не хватает) и молящиеся солнцу, луне и дождю.
Диагноз подтвердили казанский историк Смирнов и исследователь чудских древностей Теплоухов. Последний писал в 1925 году: «пермяки… непредприимчивы, придавлены, почти не знают никаких ремесел». Очеркист Жаков в 1905 году попытался дать объяснение загниваю пермяков — суровый климат, русская колонизация и Строгановское крепостничество. Недаром область обитания коми-пермяков стали называть страной Абу — местом, которого нет.
И вот, опросы коми-пермяков и коми-зырян в 80-90-х годах XX столетия уже показали, что около 12% жителей Коми-пермяцкого автономного округа стали отрицать свою связь с коми. Быть может, это были мигрировавшие в лесхозы округа русские?
Скуластый Иисус и Илья-громовержец
В этих же XIV—XV веках над новым этносом нависла угроза исчезновения. С проповедями сюда зачастили носители «истинной веры». Первопроходцем стал вышеназванный Стефан Пермский. В житии святителя сказывается, что не раз погубить его думали неверные пермичи, да соседи их, северные зыряне окаянные, да будто все что-то мешало. Природная ли незлобливость коми, кротость ли неземная Стефана тому причиной, но прониклися-таки пермяки новой верой.
Правда не сразу — прокудливые березы в этих краях еще долго рубили и святой отец Герасим, и владыко Питирим, да епископ Иона. В общем, поняли пермяки, что не угомонятся миссионеры, да и подумали, что оно, пожалуй, и к лучшему будет — вместе веселее. Ну, не бегать же от них, в самом деле? Вогулы вон побежали, и где они теперь? Смекнули еще коми, что с новыми святыми их творец Ен быстрее одолеет коварного Йомаля.
Илье-пророку Ен выделил из своего арсенала огниво и кремень, да отправил охотиться на кулей-чертей. Да и Войпеля, сторожа ветров, пермяки с крещением разгрузили, освободили его от обязанности по совместительству оберегать еще и скотинку пермяцкую. Отныне телячьи тушки стали приносить в жертву Святому Власию. Епископы пермские негодовали, а коми пожимали плечами, да продолжали стругать Христа из поленьев. Новых богов по образу и подобию языческих болванов пермяки вырезали до самого двадцатого века. Сегодня скуластым Иисусом, да плосколицыми апостолами с чуть раскосыми глазами можно полюбоваться в пермской галерее и в краеведческом музее. Там же, а еще в Эрмитаже и Московском историческом музее можно изучить и железные бляшки с изображением невиданных пермяцких животных: лосе-ящеров, птице-львов, да людей-медведей.
В общем, религией ассимилировать пермяков не получилось. Да и генами тоже. Пермяки лишний раз на рожон не лезли, ясак платили исправно — избегали короче столкновений без повода. И посему московиты в пермские земли вливались постепенно и органично растворялись в коми-пермяцком быте.