Поклонение божествам и богам
Со временем у предков коми-пермяков стало появляться поклонение мифическим, сверхъестественным существам — богам, божествам. У них было осознание, что у каждой материальной стихии есть некий «хозяин», который управляет ими: у леса — «вдрись», у воды — «ваись». И у каждого объекта (поля, родника, луга, дома, овина, конюшни) были свои «хозяева». Этим «пантеоном» управляет верховное божество Ен — (бог, творец) обозначавший саму природу или весь мир, о чём говорят сохранившиеся до сих пор слова и устойчивые сочетания: енвевт (небо), еныс югдö (светает), еныс зэрö (идёт дождь).
Любая мифология творцу противопоставляла иную силу, коей у коми-пермяков оказался Куль. Как правило, тому, что создаёт Ен, Куль создаёт противное. И ныне в ходу слова, обозначающие нечистую силу и содержащие в себе компонент «куль»: вакуль (ва — вода), вöркуль (вор — лес), кульпиян (пиян — детёныш). Куля и его помощников принято было задабривать среди рыбаков, охотников, собирателей природных даров.
Одним из мифологических образов является суседку — домовой, по-иному — бо-боль. Хотя он и причисляется к нечистой силе, его задача — охранять дом и домочадцев от самых разных бед. Поэтому к нему отношение уважительное. При переходе в новое жилище его зовут с собой. Живо поверье, что перед каким-либо важным событием — чаще плохим — суседку производит на спящего человека сдавливающее, удушающее действие, предупреждая его о будущей беде. И если при этом человек сможет у него спросить, что совершится вскоре с ним, то иногда суседку отвечает.
Многие слова со значением нечистой силы содержат в себе компонент «чуд»: вöчуд (чуд леса), банячуд (чуд бани), кар-тачуд (чуд скотного двора), ыбчуд (чуд поля), öшмöсчуд (чуд колодца, родника). По преданиям, чуды — это мифические существа, злые силы, нечисть, нечто бесовское. Они могли напутать человека или навредить ему чем-либо, например — подменить ребёнка.
В середине XV века в Парму проникает христианство, но коми-пермяки, приняв новую веру, не отказались от своей старой веры до конца и удивительным образом сочетают их в своей повседневной жизни. Они верят, что старые боги и мифические существа не могли пропасть, а всё материальное на земле коми-пермяками одухотворяется. И слово «ен» не пропало, им стали называть ещё и православного бога, и все иконы с изображением святых.
Юсьва
Прямой дорогой доезжаем до Кудымкара, но там сворачиваем на восток, чтобы проехать вдоль речки Иньвы до ее впадения в Камское водохранилище. И первой остановкой на нашем пути будет еще один районный центр Пермского края – поселок Юсьва. Это для русского уха — юсьва и юсьва – что необычного? А по коми-пермяцки звучит куда более романтично — «лебединая вода». Думаю, что не только жители Пермского края, но и многие россияне уже знают, что в финно-угорских языках (к которым относится и коми-пермяцкий) частичка «ва» означает – «вода». Сылва, Ласьва, Сосьва, Камва, Чусва – вот только несколько речных топонимов нашего края.
Но вернемся к нашей Юсьве. Первое упоминание о «деревне Юсьва на реке Юсьве» относится не много не мало к 1579 году. Впоследствии деревня поднялась до волостного центра Соликамского уезда. Но отсутствие «точек роста» — промышленных предприятий или транспортных путей, так и оставило ее на прежнем уровне развития.
Сделав небольшой круг по центру поселка, мы нашли возможным только остановиться у местного ЗАГСа и запечатлеть малые архитектурные формы. Увы, но больше ничего интересного не нашли. Едем дальше!
Здание районного ЗАГСа и непременные лебеди, как нигде к месту
Малые архитектурные формы
Дорога бежит вдоль Иньвы, которая петляет по широкой долине, образуя порой заболоченные места. Наша следующая остановка в поселке Майкор.
За границами цифр переписи
Кроме данных
демографов есть наблюдения за жизнью коренных пермских народов социологов и
культурологов. Идёт обезлюживание и вымирание старинных русских строгановских
сёл с 300-летней историей. Прогрессируют нездоровые миграционные
тенденции: креативный слой «отсасывается» в столицы, сельское же население
срывается с мест и стягивается в города, в первую очередь — в Пермь. Совершенно
очевидно, что это подрывает демографический фундамент коренного населения, ведь
высокую рождаемость всегда и везде обеспечивает именно деревня.
На
демографические процессы накладывает свой отпечаток и бешеная алкоголизация, в
том числе среди молодёжи. Это особо актуально для коренного населения именно
Пермского края, где и в русских растворена большая доля финно-угорской крови.
Как известно из данных биоантропологии, финно-угры в силу наследственных
биохимических особенностей особо уязвимы в отношении алкоголя.
Продолжается
распад традиционной культуры. В русских, коми-пермяцких, даже татарских
деревнях уже по-настоящему не работает культурная преемственность, обрывается
фольклорная традиция. Язык упрощается, в том числе русский. На место родной музыкальной
культуры приходит афроамериканская — глобализация на марше. Почти
повсеместно, особенно у русских и коми-пермяков, распалась за последние
десятилетия народная сельская община, которая эффективно действовала ещё в
советские годы. Неформальный сельский сход ещё в 1980-е годы был реальным
механизмом низового местного самоуправления. Нынешние ТСЖ и ТОСы пока, увы,
даже близко не могут с ними сравниться. Да что там соседская община — идёт
глубокий распад родственных, семейных, межпоколенческих связей.
На
освобождающееся от коренных народов пространство закономерным образом идёт
замещающая миграция с юга и востока. Приходят более сильные, сплочённые,
конкурентоспособные. И власть наша только способствует этому глобальному
естественному отбору.
Главный вывод,
рождающийся при взгляде на таблицы с итогами переписей последнего полувека,
прост: самим русским и другим коренным народам Пермского края уже не
возродиться и не остановить своего ускоряющегося падения. Если у татарских и
башкирских националистов ещё есть призрачная надежда на то, что их народам
поможет встряхнуться этнически родственная узбекская миграция и фундаментальный
ислам, волны которого накатывают на них с Кавказа, то русским с финно-уграми
даже мечтать не о чем. Не начинать же по собственной инициативе бросать пить
водку и активно рожать детей, в самом деле!
Традиционная одежда[править | править код]
Народный костюм коми-пермяков сейчас в качестве повседневной одежды уже не используется, но он является сценической одеждой для многочисленных самодеятельных фольклорных коллективов. Традиционный женский костюм состоит из холщовой рубахи, белой или чаще цветной с прямыми вставками или поликами на плечах; надетого поверх рубахи косоклинного сарафана из набойки или синего холста, подпоясанного плетёным из разноцветных ниток пояском с бахромой на концах; поверх сарафана носили цветной или белый фартук. Традиционным женским головным убором в южных районах была самшура (чепец с твёрдым дном, обшитый кумачом и украшенный вышивкой и полосками позумента). В северных районах носили кокошник (чепец с твёрдым полуовальным очельем, вышитым мелкими пуговицами, блёстками и бисером). Мужской костюм состоял из рубахи и штанов. Рубаха из белого холста или пестряди была длинной; ворот, рукава и подол украшались ткаными красными полосками, вместо пуговиц к вороту пришивались завязки. Рубаху носили поверх штанов, подпоясывая её узким плетёным пояском. Штаны шили из грубого сурового холста или синей в белую полоску пестряди. Головными уборами служили валяные шерстяные колпаки, а позднее фуражки. Верхняя одежда мужчин и женщин была почти одинакова. Летом носили шабур (кафтан из синего или небелёного холста, отрезной в талии). Более тёплой одеждой был пониток, он шился из полушерстяной ткани домашней выделки, имел сборки и фалды на спине и был длиннее шабура. Зимой общепринятой верхней одеждой была шуба из овчин. Традиционной летней обувью были лапти, сплетённые из липового лыка или из бересты. В северных районах носили также кожаные коты типа галош с узорными шерстяными носками. Мужчины, когда шли в лес или на рыбалку, одевали бродни (высокие сапоги с мягкой подошвой). Зимой повсеместно носили валенки и ишим (валяные головки с пришитыми к ним суконными голенищами).
Коми-пермяки: жизнь после смерти
Наступление смертного часа коми-пермяк мотивировал двояко: во-первых, человека «прибирает» Ен; во-вторых, смерть вызывается болезнями.
Поверье утверждает, что в момент рождения человека Ен устанавливает жизненный срок каждому новорожденному. Но непослушного, худого человека Ен может лишить жизни и досрочно. Болезни насылает нечистый дух Куль (эпилепсия, сердечно-сосудистые, венерические болезни) и колдуны (икота, кила, трясучка, колики, кожные).
Положенный Еном срок пребывания на белом свете прерывается несчастным случаем: то молния поразит, то лошадь смертельно лягнет, то дерево на голову упадёт. Ен считает такую смерть легкой, не мучительной. Болезни же заставляют человека сильно страдать, отчего иной больной просит Ена, чтобы он скорее послал ему смертушку.
Под подушку в гроб кладут одну перемену белья; покойник снабжается пищей, около него кладется палка, в руку дается мелкая монета, чтобы он мог окупить могилу.
В традиционном мифологическом представлении о загробном мире отношения с родными и близкими не прекращаются со смертью человека. Для пермяка смерть не означает прекращения бытия; это только перемена места, переселение в иную область. Считается, что после смерти люди на том свете продолжают вести такой же образ жизни, как на земле: ходят, работают, пьют, «с женами играют».
Исключение — души тех, кто умер неестественной смертью (самоубийц, убитых): они могут остаться там, где погибли. Относительно утопленников Пермяки убеждены, что они не умирают, а поступают на службу к водяному. Если через некоторое время тело утопленника и выбрасывается на берег или всплывает на поверхность реки, то это на самом деле не труп, а обрубок дерева, которому водяной придаёт вид мертвого человека.
Поверья о лове и орте
По смыслу: лов – это нечто энергетическое, животворящее, а орт – блеклая тень, призрак живого. У слова «лов» большое родство, а «орт» одинок, как валун в поле.
Поверья о лове и орте неоднозначны. По одним рассказам, лов после смерти человека поднимается в небо, а орт вместе с телом уходит на кладбище и заходит в подземный мир, где обитают общины ранее пришедших туда ортов. При этом орт всегда помнит о живых родственниках. Иногда он посещает родные места, замечает, что хорошо, что плохо у семьи, из которой ушел, чтобы затем присниться людям и даже что-нибудь посоветовать или посетовать на что-либо. Иногда благодаря сну человек сам догадывается, что нужно сделать. Обычай коми-пермяков требует: если приснился покойник, его надо «угостить», и непременно, если пожаловался. Кроме того, поминать в каждый общепринятый поминальный день. И поминают умерших до тех пор, пока не забудут имена новые поколения.
Примечание
Во избежание недоумений отмечу:
Весь текст взят из источников, представленных в конце статьи. Моих слов в нём за исключением редких соединительных фраз нет.
Использованные при составлении источники делятся две группы: книги конца 19 — начала 20 века (1858-1903 гг) и современные (2007-2020 гг). Понять что откуда в тексте можно по названию народа: так «пермяки» и «пермяне» указывают на источники первой группы (т.к
до 1920-х называли себя именно так), «коми-пермяки» — второй.
Из предыдущего пункта следует, заостряю внимание еще раз: описание лечения, отношения к религиям и «богам» в статье соответствует укладу жизни коми-пермяка конца 19 века.
Статьи Екатерины Бобровой https://vk.com/id1353005 Автор будет признателен за отзывы и дополнения.
Ремесла
По традиции народ коми занимается рыболовством. В давние времена это было единственным средством пропитания в северном крае. Наилучший улов был товаром — за ним ходили в походы, организовывали артели, ставили сети и запоры. На продажу рыбу солили, малосолили, что в те времена считалось деликатесом, вялили и сушили. Скотоводство было популярным лишь вначале, археологи до сих пор находят останки коров и овец. Этот промысел не был определяющим экономики древних коми и существовал лишь для удовлетворения собственных потребностей. Молочный скот был на втором плане, чаще всего выпасали оленей.
Тем не менее, скотоводство оставило след в языке в виде специфических терминов, сходных с понятиями древнеиранских наречий.
Быт, культура и традиции коми-пермяков тесно связаны с деревообработкой. Северные мастера научились работать со всеми породами дерева, максимально используя все части растений. Это было ремеслом мужчин, которые не только ставили деревянные постройки, но и полностью занимались внутренним убранством. Коми стали настоящими мастерами в украшении посуды, используя резьбу и роспись. До наших дней в традиции народов этого края использование в быту больших деревянных чаш в виде птицы, а также ковшей из капа, которые делают в форме хвоста птицы.
Северный народ вынужден был освоить замшеделие, или выделку из кожи, а также валяние шерсти. В XIX веке коми даже сдали делать обувь из оленьих шкур на продажу. Чтобы придать изделиям оригинальный вид, женщины украшали их вышивкой. В качестве товара предлагали и ткани ручной работы: их ткали на станке дӧра кыан, дополняли сложными узорами из красных нитей, контрастирующих с белым фоном. Узор был не только декоративным элементом. Коми считали, что именно он оживляет вещь и оберегает от злых духов.
Традиционное жилище[править | править код]
Традиционное поселение коми-пермяков — деревни, причём как правило, небольшие. Распространёнными были починки и выселки, встречались хутора. В 1-й четверти ХХ в. сёла составляли только 2% поселений. Характерен кустовой способ расселения. Поэтому крупные сёла нередко возникали за счёт слияния ряда мелких деревень, и поныне разные концы таких сёл сохраняют старые названия. Деревни и сёла, как правило, расположены по берегам рек. В южных районах округа, которые заселены плотнее, наряду с приречным типом встречаются селения на водоразделах, около ключей и колодцев, при сухопутных трактах. В большинстве селений преобладает уличная планировка, которая была введена в последней четверти ХIХ в., но местами ещё сохраняется и беспорядочная. Нередко деревни, особенно небольшие, обнесены изгородью из жердей, и при въезде в них стоят большие одностворчатые ворота.
Традиционным жилищем у коми-пермяков является рубленая изба из различных пород хвойных деревьев. По сравнению с жилищем коми-зырян и северных русских, коми-пермяцкая изба меньше по размерам: 5×5 или 6х6 м. Избы традиционно ставились без фундамента на невысоком подклете. Наружная обшивка стен прежде встречалась редко.
В северных и центральных районах округа крыши у изб в основном двускатные, в южных районах у зюздинских коми-пермяков распространены и четырёхскатные, шатровые крыши. Ныне используется стропильная конструкция крыши, прежде главным образом она возводилась на самцах. Князевое бревно-охлупень нередко украшалось изображением головы животного или птицы. Избы у коми-пермяков имеют обычно три-четыре окна по фасаду и два с боковой стороны. Ширина оконных проёмов 60-70 см. Большинство наличников окон без резных украшений и окрашены в белый цвет.
В основном избы повёрнуты к улице коньком, хотя встречаются и дома, расположенные параллельно улице. В ХIХ — начале ХХ вв. у коми-пермяков господствующим типом жилища был трёхраздельный дом, распространённый и теперь. В большинстве случаев одна из двух изб, соединённых сенями, использовалось как жилое помещение, а вторая как клеть.
Планировка большинства изб сходна со среднерусской. Русская печь (у коми-пермяков она обычно глинобитная на деревянном основании) располагается налево или направо от входной двери и обращена устьем к фасадным окнам. Красный угол расположен по диагонали от печи напротив двери. Дощатая перегородка или занавеска отделяет печь с прилегающим к ней углом. В ряде изб сохраняется традиционное убранство с широкими подвижными лавками, полками над ними, брусьями под потолком, самодельными шкафами и другой мебелью. Русскую печь во многих избах ставят примерно в метре от стены и в этом проходе устраивают вход в подполье в виде простого люка в полу или голбца. Позади жилой избы, через сени, находится клеть. Она меньше избы, но пол в ней настлан значительно выше, поэтому для входа в неё надо подняться вверх на несколько ступенек. В ней хранят одежду, инвентарь, продукты, а летом там и спят.
Под полом устраивают погреб или нижний амбар. Дверь в это помещение обычно делают со двора. У коми-пермяков распространены два типа связи двора с домом. На севере округа преобладает однорядная связь, когда двор пристраивается к дому сзади под единой крышей. В других районах округа, а также у зюздинских и язьвинских коми-пермяков более распространённой была двухрядная связь с покоеобразной застройкой одноэтажного двора. Во дворе ставились небольшие срубные помещения, которые ныне обычно называют конюшнями.
См. также: Усадьба коми-зырян, Усадьба коми-пермяков
Вера в предков
У коми-пермяков очень сильна вера в умерших предков. В сказании о Кудым-Оше говорится о том, что следует посещать «заветные места», то есть захоронения предков, поминать «старых» обрядовой пищей и питьём, а после веселиться, играть и петь. Обряды культа поминовения всегда сопровождаются угощениями душ предков и чтением молитв. По сей день наблюдаются остатки этой обрядности, когда люди идут на могилы «древних» с полными корзинами поминальной пищи, разными подарками (платки, пояса, деньги). Такие поминки совершают в особых местах, издревле считавшихся священными: Еныб (поле Ена), Вежагорт (святой дом), Вежа ты (священное озеро), Вежашор (священный ручей), Шойнаыб (поле могил). До сих пор существуют священные сосны (Шапка-пожум) и ели (Сырчик коз).
Святой источник — Проня ключ. По легендам коми-пермяков: «Тут течет живая вода, что исцеляет от любой хвори и недуга».
Коми-пермяки поминают умерших родственников и «старых» в Семик — в четверг на седьмой неделе после Пасхи. В этом ещё раз проявляется переплетение и даже слияние языческих и православных традиций.
Вера в предков поддерживается ещё и мифами о лове (душе) и орте (призраке-двойнике). Лов считается живой энергетической частью, которая после смерти человека уходит к Ену в небо, а орт — это лишь призрак живого, его двойник. Он после смерти человека уходит вместе с ним в мир подземный. И не лов приходит к людям во сне или воочию, а орт — именно он помнит и печётся о живых родственниках. По поверьям, орт может и навредить людям, при жизни ему навредившим.
Майкор
Окончание «кор» или «кар» тоже пришло к нам из коми-пермяцкого языка. Помните – Кудымкар – город Кудыма. Также и Майкор можно перевести как «город Мöя». А «мöй» с коми-пермяцкого – бобр. Ученые считают, что бобр был тотемным животным старейшины рода, основавшего когда-то поселение на берегах Иньвенского залива Камы. И было это до первого упоминания Майкора в писцовых книгах все того же 1579 года. В Майкоре археологи обнаружили городище X-XVI вв., на котором жили предки коми-пермяков. Вблизи городища находили золотой браслет с арабской надписью, серебряный сосуд иранского происхождения времен династии Сасанидов.
Подобно юсьвинским жителям майкорцы могли бы до конца ХХ века заниматься землепашеством и рыбной ловлей, если бы в 1811 году не обратил внимание на эти земли владелец соседнего Пожевского завода Всеволод Андреевич Всеволожский. Найдя возможность устройства запруды на Иньве, а также оценив запасы леса, решил Всеволод Андреевич основать в Майкоре листокатальный завод, назвав его в честь своего сына Никитским
Вот так, мы снова возвращаемся к горнозаводской цивилизации Урала. Оказываемся на ее западной границе, где распространение железоделательных заводов вошло в соприкосновение с коми-пермяцкой культурой. Вспомним, что первые заводы на Урале в XVIII веке появлялись в местах добычи руды. Но для выплавки чугуна и выделки железа требуется много древесины и древесного угля. Потому территории вокруг заводов быстро оголялись и к XIX веку стало выгоднее строить заводы там, где есть лес, и везти туда руду, чем свозить древесину к месту добычи руды. А еще одним подспорьем стала Кама, по которой можно сплавлять лес с самых верховьев, где его запасы казались безграничными. Так железоделательные заводы стали появляться на берегах красавицы Камы.
Майкорский завод довольно быстро развивался. Строились новые цеха и печи. В 1914 году появилась своя электростанция. Чугун с Александровского и Всеволодо-Вильвенского заводов перерабатывали здесь в кровельное и листовое железо. Несколько лет простоя в годы гражданской войны сменились снова восстановлением и бурным развитием в годы первых пятилеток. Потом последовала Великая Отечественная война, в течение всех лет которой завод исправно выдавал свою продукцию для нужд фронта.
Но пришел 1954 год и все кончилось. Что случилось? Случилось завершение строительства Камской ГЭС и заполнение Камского водохранилища. Майкор своей планировкой четко делился на две части – нижнюю заводскую и верхнюю административную. Майкорский завод со всеми цехами и печами оказался в зоне затопления. Что смогли вывезли, а потом эта территория ушла под воду, и история завода завершилась. Рабочих трудоустроили на Иньвенский рейд, который возник над бывшим заводом. Много лет здесь собирали плоты для их сплава вниз по Каме. Но сегодня об этом уже ничто не напоминает.
Вот к такому интересному месту привела нас дорожка
Вид с высокого берега на просторы Камского моря, конечно, шикарный, но не это привлекает в первую очередь внимание заезжего автотуриста. А высокая четырехярусная колокольня недостроенного Богоявленского собора
У него тоже весьма интересная история.
Воды Иньвенского залива над Никитским заводом
Колокольня недостроенного Богоявленского собора
В 1891 году рабочие немаленького уже к тому времени майкорского поселения обратились к тогдашним владельцам завода Демидовым с просьбой возвести новую каменную церковь взамен старой деревянной. Проектированием нового храма занимались архитекторы аж из самого Лейпцига. В 1901 году заложили фундамент. Обычный кирпич изготавливали на месте, а фигурный привозили из Екатеринбурга. Строительство затянулось до 1-й Мировой войны и в нем успели принять участие австрийский пленные, которые прибыли в Пермский край зимой 1915 года. К 1917 году над высокой папертью была возведена каменная колокольня в четыре яруса в неорусском стиле. Потом, понятно, история сделала крутой поворот, и каменный Богоявленский храм в Майкоре так и не был никогда достроен и не был освящен.
Каменное кружево
Собор мог бы стать жемчужиной неорусского стиля
Но колокольня продолжает стоять и радовать глаз изящностью каменного орнамента, формой арок, кокошников, балясин. Я несколько минут стоял, задрав голову, не в силах оторвать взгляд от такого великолепия. Жаль, что нельзя подняться, и от пристроенной рядом трапезной остались только стены. Все равно, замысел архитекторов восхищает. Это была бы настоящая жемчужина Прикамья.
Сила огня и воды
Стихии огня и воды являются особыми объектами верований. Огонь, очаг — это могучая сила в доме и в роду. Это и тепло, и свет, и пища. Его обязаны уважать: нельзя плевать в огонь, нельзя говорить про него плохое. К печи обращаются со словами с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «гориньöй» — «печенька». При битье печи совершается жертвоприношение духу огня.
Огонь — это ещё и защита от болезней. Дзурт-би (скрипучий огонь) — огонь, который добыт древним способом, — очищал от заразы жилища, помещения для содержания скота. Таким огнём или дымом от него кадили могилы предков, а в наши дни огнём и дымом от свечей кадят поминальную пищу на столе или на могиле. В надежде на благополучие огонь или угли из очага старого дома переносят в очаг нового. А небесный огонь — молния — очищает землю, поэтому и отношение к ней было не как к разрушительной силе.
Вода у пермяков считалась и считается некой сущностью, которая имеет высшие чудодейственные силы. Вода очищает тело и душу, она является оберегом, лечит физические болезни и избавляет от порчи, сглаза, бессилия. Воду, так же, как и огонь, не ругают, в неё не плюют, не бросают мусор, ночью её не тревожат. Весной, после вхождения рек в своё русло, береговые родники очищались и одарялись крошками еды, цветными нитками. Молодожёны приносили реке в третий свадебный день свои дары: жених — монеты, невеста — монеты и цветные нитки или венки.
Рыбак перед своим промыслом приносит воде жертву, чаще — хлеб. После утоления жажды из родника или реки, умывания или купания на реке, после полоскания белья пермяки воду благодарят — бросают нитку, цветок, травинку, редко — мелочь, прося прощения или проговаривая слова с просьбой не сердиться.
Долго плачущего ребёнка, желая избавить от возможного сглаза, и сегодня опрыскивают водой или умывают ему лицо, при наличии, святой водой, либо делают «шома ва» — воду, настоянную на углях или на золе (шом — печной уголь, ва — вода).
Вода, которой мыли иконы или кресты, считается святой, её не выливают на улицу. Такой водой опрыскивают дом, животных, моют больные места, умываются.
Есть на Урале коми-пермяцкие гидронимы с частью «вежа» — «священный»: Вежаю (священная река), Вежашор (священный ручей), Вежайка (от Вежаю), Ве-жаты (священное озеро). Корень «вежа» очень древний, он является общим для пермских языков.
Очевидно, почитание воды сохранилось в народе издревле. Чудодейственной силой, по поверьям, обладают родник Таркэв и речка Вежаю в Кочёвском районе, родники Мироник и Проня-ключ в Кудымкарском районе, ещё несколько водных источников в других районах округа. Массовое посещение родников наблюдается в крещение и в праздник Святой Троицы.