Предыстория преступления[править | править код]
В 60-е годы XVIII века на том самом месте, где позднее находился дом Ипатьева, по прошению жителей Мельковской слободы была выстроена деревянная церковь Вознесения Господня, просуществовавшая до 1808 года, когда за ветхостью была разобрана. Церковь была построена на месте когда-то существовавшего чудского капища. Таким образом, на месте будущего дома Ипатьева сначала существовало языческое капище, где приносили в жертву людей, а затем — христианский храм, в алтаре которого приносилась бескровная жертва.
Непосредственно особняк, ставший известным как Ипатьевский дом, был построен в середине 1870-х годов по заказу статского советника И. И. Редикорцева, который был владельцем двух публичных домов. В его домах терпимости предоставлялись и гомосексуальные услуги, причём ими пользовался и сам владелец дома. В помещении, где в 1918 году находилась комендантская Я. М. Юровского, подписывались особые клиентские договоры. В дальнейшем Редикорцеву, чтобы расплатиться по векселям, пришлось продать дом известному золотопромышленнику купцу И. Г. (М. Г.?) Шаравьеву. Однако тот был обвинён в мошенничестве, потратился на судебные тяжбы и был также вынужден продать дом.
Большое влияние на следующего владельца дома, Н. Н. Ипатьева, и его старшего брата Владимира оказал дядя, Д. А. Ипатьев, который не верил в Бога и не ходил в церковь. Н. Н. Ипатьев был женат на еврейке. В. Н. Ипатьев неприязненно относился к императору Николаю II. Екатеринбуржец Э. Г. Якубовский в своей книге «Расстрел в подвале» () добавляет к этому, что из всех участников екатеринбургской трагедии Н. Н. Ипатьев не знал лишь тех, кто был убит; с убийцами же был лично знаком и «работал» с ними.
Н. Н. Ипатьев приобрёл дом в начале 1918 года за 6 тысяч рублей.
Документально установлена дата выдачи Н. Н. Ипатьеву предписания об освобождении дома — 27 апреля 1918 года.
Снос
Ипатьевский дом сносили под предлогом реконструкции всего квартала. Накануне разрушения директор местного музея успел спасти из особняка балясины парадной лестницы, камин и некоторые другие предметы обстановки.
Жители Свердловска вспоминали, что дом «пропал за одну ночь». На самом деле работы по сносу продолжались два дня – 16 и 17 сентября (в ряде источников указана дата 22 сентября). Дореволюционная кирпичная кладка оказалась такой прочной, что без взрывчатки не обошлось. Фасад, который горожане могли видеть с улицы, бульдозеры свалили в последнюю очередь. Есть фотохроника Виталия Шитова, на которой запечатлён процесс демонтажа.
Сровняв Ипатьевский дом с землёй, рабочие засыпали фундамент гравием и закатали его в асфальт. Не исключено, что детали работ согласовал сам Ельцин, строитель по профессии. Но официально в период сноса первый секретарь обкома находился в отпуске.
«Послушность» Ельцина пошла ему на пользу. Хорошо зарекомендовавший себя свердловский управленец в апреле 1985 года был приглашен в Москву, что положило начало его политическому возвышению.
« Мария Гартунг: почему ее называли самой несчастной дочерью Пушкина
А ЛЮДИ ЛИ ОНИ?
— Что случилось с теми, кто руководил расстрелом и исполнял «приговор»?
Н.А. Соколов (1882-1994), следователь по особо важным делам Омского окружного суда, по поручению Верховного правителя адмирала А.В. Колчака расследовавший дела об убийстве Царской Семьи и алапаевских мучеников
— Мы впервые даем полный список и расстрельщиков, и организаторов Уралоблсовета, их имена и фотографии. Большинство расстрельщиков плохо кончили. Кого-то расстреляла белая контрразведка — правда, перед этим они дали ценные показания, ведь все четыре тома расследования Соколова основаны на свидетельских показаниях. Остальных Сталин расстрелял, кроме Юровского — тот умер мучительной смертью от рака желудка как раз в 1937 году: думаю, если бы остался жив, его бы тоже расстреляли. Г.И. Сафаров, тот, кто дал в газете «Уральский рабочий» заметку «Смерть Николая Кровавого», был замучен на Лубянке в 1942 году. Не знаю, вспоминали они перед смертью, что стали убийцами ни в чем не повинных людей, раскаивались ли… Несколько цареубийц всё же уцелели, и в 1964 году было секретное указание записать их рассказы, сохранились звукозаписи. Они совершенно спокойно говорят об этом — в частности, А.Г. Кабанов рассказывает, как убивал штыком Демидову, на её теле было более тридцати ран, самая мучительная смерть была. И еще один факт истории: президент Ельцин, на чьей совести снос дома Ипатьева, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище буквально в двух шагах от цареубийцы Григория Никулина, подручного Юровского…
— Что же руководило этими людьми — и можно ли назвать их людьми?
— Многие из них, тот же П.З. Ермаков, М.А. Медведев (Кудрин), были уголовниками, людьми с извращенным сознанием. А те, кто не принадлежал к уголовному миру, работали за идею, правда, потом идея уничтожила их. Революция пожирает своих детей, это было ясно уже после Великой Французской революции… хотя кому-то непонятно и до сих пор.
— Юровский был из тех, кто служил «за идею»?
— Безусловно. Кстати, интересный факт: до революции он работал фотографом, у него было собственное ателье в Екатеринбурге, хотя сам он из Томска. И вот, будучи профессиональным фотографом, Юровский не сделал ни одного снимка царской семьи…
Советская власть реквизировала дом
Когда императорская семья прибыла в Екатеринбург, его население насчитывало около девяноста тысяч человек и состояло в основном из рабочих с окрестных заводов и шахт, то есть из промышленного пролетариата, который стал представлять все большую угрозу для имущих классов.
В дореволюционный период местные купцы извлекали большую выгоду от продажи мехов и драгоценных металлов и камней; город находился в самом центре богатой золотом местности, и в прошлом здесь даже находился императорский Монетный двор. Как мы уже узнали из стихотворения Маяковского, Екатеринбург был знаменит и своими изумрудами, любимыми камнями Екатерины II.
Весной 1918 года семья инженера Ипатьева жила еще относительно спокойно в своем доме в центре города, только что обставленном со вкусом и нескрываемой роскошью. Но 27 апреля их безмятежному существованию пришел конец: раздался обычный звонок в дверь, и перед Ипатьевым предстал некто Жилинский, местный комиссар, занимавшийся вопросами жилья, который потребовал, чтобы дом был освобожден не позднее 29 числа.
Объяснил он это следующим образом: «Из совершенно секретных государственных соображений». Мебель нужно было оставить на месте, однако разрешалось перенести все ценные вещи в любую из комнат, которую большевики собирались опечатать; Ипатьеву также пообещали, что впоследствии ему будет возвращено все имущество, поскольку, по словам Жилинского, речь шла о временной реквизиции.
Инженер не замедлил исполнить приказание, так как в то время малейшее возражение с его стороны могло стоить ему жизни. За оставшиеся часы он постарался спасти все возможное, убрав ковры, кровати, статуэтки, фарфоровые сервизы, столовые приборы, даже отдаленно не подозревая, какие нежданные «гости» поселятся у него в доме.
Затем он скрылся на даче недалеко от Екатеринбурга в надежде все забыть, но в первую очередь ему хотелось, чтобы забыли о нем.
Своими действиями Ипатьев невольно причинил Романовым множество неудобств и страданий; из-за него Николаю II, Александре Федоровне и их дочери Марии пришлось около месяца провести в мало приспособленных для жилья условиях. И только когда остальные члены семьи прибыли из Тобольска вместе со всем багажом, узникам смогли создать хотя бы видимость нормальной жизни.
Семья Романовых в Ипатьевском доме
Превращение Ипатьевского дома в «Дом особого назначения» заняло всего несколько часов: на верхнем этаже разместили узников, на нижнем — караул, а снаружи, вокруг всего особняка, построили высокий деревянный забор.
Вскоре добавили еще одно заграждение, лишив Романовых последней возможности поддерживать связь с внешним миром. Когда же оконные стекла замазали известью, узники перестали видеть даже небо.
Внешняя охрана несла службу на территории между двумя заграждениями, то есть вдоль Вознесенского проспекта и одноименного переулка. Там же находился и сад, где Романовы гуляли в те короткие промежутки времени, когда им разрешалось выходить на воздух: березы и молодые липы, цветущие акации и сирень стали последним уголком природы, который дозволялось видеть царской семье.
Двум монахиням из расположенного неподалеку монастыря позволили заботиться о разнообразии скудного рациона Романовых: они стали регулярно доставлять пленникам молоко, яйца, масло, а иногда мясо и сладости. А священнику ближайшего Вознесенского собора отцу Сторожеву и его дьякону разрешили совершить для царской семьи несколько богослужений.
Впоследствии свидетельства священника сыграли большую роль при воссоздании атмосферы, царившей в Ипатьевском доме в последний месяц жизни Романовых. Доктор Деревенко, оставшийся на свободе, также имел возможность несколько раз приходить и осматривать Алексея. Двадцать третьего мая 1918 года из Тобольска прибыли остальные члены императорской фамилии.
Охрана Ипатьевского дома
Бойцы внешней охраны Ипатьевского дома были людьми случайными — красноармейцами, воевавшими против чехословацкого корпуса генерала Гайды и казаков генерала Дутова; их служба около «Дома особого назначения» являлась лишь короткой передышкой (иногда всего двух- или трехдневной) перед новыми сражениями на разных фронтах.
Поэтому бойцы внешней охраны очень часто сменялись, и их встречи с Романовыми происходили только во время прогулки узников. В своем дневнике император, приверженец военной жизни, описал, как он то и дело заговаривал с охранниками, расспрашивая об их службе; однако устав строго воспрещал какой бы то ни было контакт с бывшим царем, и при появлении комиссаров беседы резко обрывались.
Совершенно иначе дело обстояло с внутренней охраной Ипатьевского дома. С самого начала это была особая караульная команда, тщательно подобранная из рабочих завода, принадлежавшего братьям Злоказовым и расположенного в самом центре Екатеринбурга. Хотя завод продолжал выпускать снаряды для армии, он считался одним из наиболее политически активных и сочувствующих большевикам.
Первый комендант Ипатьевского дома
Первый комендант «Дома особого назначения» Авдеев был одним из рабочих. Соколов, которому впоследствии поручили вести дело о гибели императорской семьи, описывает Авдеева так: «обыкновенный тип испорченного фабричного рабочего, побывавший и в Петрограде, где четыре раза сидел в Крестах за пьяные дебоши и хулиганство и хвастался тем, что ни перед чем не останавливался в своей жизни, и всех, кто ему мешал, убирал со своего пути. Он всегда пьян или сильно навеселе».
Авдеев сопровождал императорскую чету и их дочь Марию по дороге из Тобольска в Екатеринбург и выполнил свою миссию с такой готовностью, что его сразу же назначили комендантом Ипатьевского дома. Авдеев начинал как шахтер, а затем стал механиком на заводе братьев Злоказовых; когда же завод национализировали и на место владельцев пришел рабочий комитет, его возглавил Авдеев.
Первый комендант «Дома особого назначения» занимал свою должность с 30 апреля по 4 июля 1918 года, когда его неожиданно сменил Юровский. Авдеев был грубым и резким человеком, и — как видно из показаний, данных следствию, — его недолюбливали даже его товарищи из охраны: он всеми способами пытался унизить узников, делая их жизнь невыносимой. Комендант жестоко ненавидел царя и говорил о нем со злобой, оскорблял его и называл «кровопийцей». Авдеев также любил выдавать себя за солдата или же хвастаться, приведя в Ипатьевский дом какого-нибудь «почетного» гостя и показывая ему узников.
Пока Авдеев был комендантом, Романовы лишились почти всего своего имущества, и впоследствии один из охранников скажет, что Авдеев и его люди начали выносить краденое мешками. Бесцеремонность была в порядке вещей: комендант даже позволял себе садиться за стол с узниками, докучал им и ел из их тарелок. Николай II, хотя и умел всегда владеть собой и ситуацией, весьма справедливо прозвал его «поганцем».
У императорской семьи не было ни минуты покоя. Авдеев приходил в Ипатьевский дом в девять часов утра и уходил в девять часов вечера, а в его отсутствие Романовых поручали заместителю Авдеева Мошкину, — «пьянчуга, воришка, самый последний рабочий» — такими словами его охарактеризовали товарищи с завода, о чем написано в книге генерала Дитерихса.
Позиция Ельцина
Как писал Борис Ельцин в книге «Исповедь на заданную тему», постановление Политбюро о сносе дома Ипатьева было секретным, а значит, официальная ответственность за это ложилась на областной комитет партии.
Теоретически, перед Ельциным стоял выбор – или подчиниться, или положить партбилет на стол. Но последнее означало поставить крест на карьере, а этого 46-летнему Ельцину не хотелось. В интервью профессору Тимоти Колтону он признавался, что в 1961 году вступил в партию как раз ради карьеры – чтобы стать начальником строительного управления.
Тем не менее колебания у Ельцина были. Как пишет историк Леонид Млечин, свердловский первый секретарь «дважды отказывался исполнить приказ о сносе дома Ипатьева, а потом всё-таки капитулировал». Биограф Ельцина Борис Минаев считает, что свою роль сыграл «нажим» со стороны секретаря ЦК КПСС Якова Рябова, который был партийным «покровителем» Ельцина. Кроме того, повлияла жёсткая позиция КГБ во главе с Андроповым.
«Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно, – писал Ельцин в 1990-м году. – Ещё один печальный эпизод эпохи застоя. Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это варварство. Будет стыдно, но ничего исправить уже не удастся».
На склоне лет, в книге «Президентский марафон» экс-президент России коснулся этого момента ещё раз:
«Тогда, в середине 70-х, я воспринял это решение достаточно спокойно. Просто как хозяин города. Лишних скандалов тоже не хотел».
Как объяснял Ельцин, если бы его уволили, сменивший его первый секретарь обкома «всё равно выполнил бы приказ».
Если бы Ельцин и захотел воспротивиться, опереться ему было почти не на кого. За небольшим исключением, жителям Свердловска практически не оказалось никакого дела до Ипатьевского дома.
«Наверное, историки, краеведы были взволнованы, может быть, даже писали какие-то письма, но, вообще, город этого не заметил», – вспоминала Наина Ельцина.
Интересно, что среди тех, кто возмущался сносом, были и «правоверные» коммунисты, которые считали, что место «казни кровавого царя» является «величайшим памятником революции». Однако такая точка зрения в 1970-х годах уже стала маргинальной.
Послесловие[править | править код]
Осенью 1932 года в доме Ипатьева побывал французский журналист П. Фредерикс:
Дом Ипатьева (советская открытка)
В 1970-е годы в ЦК КПСС был поднят вопрос о судьбе дома Ипатьева, занимался которым «сам» М. А. Суслов. В Свердловск был командирован министр внутренних дел Н. А. Щёлоков, который осмотрел дом, поднял материалы об убийстве, хранившиеся в областном архиве.
Пост. ЦК КПСС № П185.34 Секретно
от 4 августа 1975 г.
26 июля 1975
№ 2004-А
ЦК КПСС
О сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.
Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.
Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города. В нём размещается учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.
В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться, и дом Ипатьева станет объектом их серьёзного внимания.
В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Просим рассмотреть.
Председатель Комитета госбезопасности Андропов.
Секретно
Постановление ЦК КПСС
О сносе особняка Ипатьева в гор. Свердловске
. Одобрить предложение Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР, изложенное в записке № 2004-А от 26 июля 1975 г.
. Поручить Свердловскому Обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка Ипатьева в порядке плановой реконструкции города.
Секретарь ЦК..
Обоснование о сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.
Решение о сносе дома было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 июля 1975 г. Предложение Ю. В. Андропова было принято единогласно.
Решение Политбюро «О сносе особняка Ипатьева в г. Свердловске» подписал Суслов, так как Л. И. Брежнев в это время находился в отпуске на отдыхе в Крыму.
Б. Н.Ельцин и Дом Ипатьева.
В момент принятия постановления Свердловский обком КПСС возглавлял Я. П. Рябов. Однако, окончательная директива откладывалась, и к моменту сноса на посту первого секретаря уже находился Б. Н. Ельцин.
Именно тогда Ельцин дал своё первое громкое обещание, публично заявив, что не допустит сноса Ипатьевского дома, в котором в 1918 г. были расстреляны Николай II с женой, детьми и слугами.
«Неожиданно получаю секретный пакет из Москвы. Читаю и глазам не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, обком должен брать на себя всю ответственность за это бессмысленное решение», — писал он позже в своей книге «Исповедь на заданную тему».
Однако Ельцин лукавил. Пакет из Москвы с предписанием о сносе дома был получен летом 1975 г. Однако Я. Рябов указание центра не выполнил. К 1977 г. директива уже два года находилась в рабочем архиве обкома КПСС. Ельцину было нужно завоевать рейтинг перед руководством из Москвы и снос дома был проявлением такого служебного рвения. Дом сносили в авральной спешке в июле 1977 г. Лишь 3 августа 1977 г. свердловский горисполком специальным постановлением исключил его из реестра памятников истории и архитектуры.
Ни Б. Н. Ельцин ни Я. Рябов в своих воспоминаниях не объясняют причин не исполнения постановления в 1975 г. Американский историк Тимоти Колтон в своей монографии о Ельцине, изданной в России осенью 2013 г., ссылается на некое секретное письмо Л. И. Брежнева Б. Н. Ельцину с требованием сноса дома Ипатьева, однако, никаких ссылок на документ ни приводит. Более того, Т. Колтон пишет, что в момент сноса дома Ельцин находился в отпуске и поэтому к сносу прямого отношения не имеет.
Официальное решение о сносе и вовсе приняли через два месяца: 21 сентября 1977 г. было принято решение Городского исполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе дома, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…», за подписью В. П. Букина.
СУДЬБА БРАТЬЕВ
— Вы рассказывали, что историк Пётр Мультатули в своей книге «Свидетельствуя о Христе до смерти…» (2006) пытается внедрить мысль о «масонском заговоре» братьев Ипатьевых…
— Да, он так и пишет конкретно о владельце дома Н.Н. Ипатьеве и связях его «с масонско-революционными силами России». В противовес этой версии в нашей книге публикуется очерк Шитова «Братья Ипатьевы — пособники цареубийц?! Наш ответ конспирологам!». Какой может быть заговор, если второй брат, Владимир Николаевич, за много лет один только раз был проездом у своего брата в апреле 1917 года, когда произошел взрыв на Кыштымском заводе, — его пригласили как эксперта, он был академиком, при Николае II — председателем химической комиссии, жил в Петербурге. Потом, уже в Америке, он выпустил воспоминания в двух томах «Жизнь одного химика» (1945), там есть глава «Под большевиками», где он описывает этот свой приезд. Его судьба показательна: Ленин как председатель Совнаркома также назначил его главой химического комитета. В Петербурге, в архиве Академии наук на Васильевском острове я смотрел его дело, и там есть документ, подписанный Лениным. При Сталине Ипатьева тоже ценили, но когда начались репрессии — а он понимал, что вряд ли уцелеет, — уехал вместе с женой в командировку в Германию и не вернулся. Ему предложили создать химическую лабораторию в Америке, под Чикаго, и он во многом способствовал росту химической промышленности Америки, благодаря ему в годы войны СССР получал авиационный керосин по ленд-лизу… В Америке до сих пор существует мемориальная лаборатория русского академика генерал-лейтенанта Ипатьева. В 1952 году он умер, похоронен в Чикаго. Сын его Владимир Владимирович был физик, жил в Ленинграде, естественно, от отца отказался под давлением властей. Его дочь Варвара стала женой сына актера Николая Черкасова — Андрея. Андрей Николаевич живет в Сестрорецке, Варвара Владимировна умерла несколько лет назад. Она, кстати, ездила в Америку уже в наши дни. И мне бы хотелось сделать презентацию книги «Дом Ипатьева» в Америке, в той лаборатории.
— А какова судьба Николая Николаевича Ипатьева, владельца дома?
— В книге приводится документ за подписью А.Н. Жилинского, комиссара жилищных дел, — предписание Ипатьеву о выселении: он должен был покинуть дом в течение 24 часов, иначе его выселят насильно. У него был другой дом неподалеку, он туда переехал, а потом вообще покинул Екатеринбург. Когда привезли царскую семью, его уже в городе не было. Дом реквизировали, подготовили, поставили охрану, обнесли двойным забором. Мы приводим и миграционные документы Николая Николаевича и его жены: они уехали в Чехию, в 1938 году он умер, она пережила его на несколько лет. Они похоронены на Ольшанском кладбище в Праге, в крипте Успенского храма, который был также построен при участии Н.Н. Ипатьева.
Расстрел семьи Романовых
Четвертого июля 1918 года Авдеева срочно сменил Юровский. А в это время Голощекин, влиятельный член Уралсовета и военком Уральской области, все еще находился в Москве по приглашению Свердлова: он отправился в столицу именно для того, чтобы решить вместе с руководителями «центра» участь Романовых.
В тот же день председатель Уралсовета Белобородов направил Голощекину телеграмму следующего содержания:
«Москва. Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина. Сыромолотов как раз поехал для организации дела согласно указаний Центра опасения напрасны точка Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другим точка Белобородов».
Итак, официальным предлогом для смены руководства Ипатьевского дома была кража, и Мошкина арестовали, с тем чтобы придать большую достоверность этой версии.
Коменданта Авдеева и злоказовских рабочих, размещавшихся на верхнем этаже особняка, сразу же прогнали; с того момента все переменилось в Ипатьевском доме, и положение узников стало еще более ужасным.
Юровский и его заместитель Никулин расположились в «комнате коменданта», там же, где жили их предшественники. Юровский нес свою службу днем и, как Авдеев, предпочитал уходить на ночь в другое место.
Его комната под номером 3 в екатеринбургском отеле «Америка» получила печальную известность, так как именно там проходили все заседания, решившие судьбу Романовых. Вскоре после смены руководства в «Дом особого назначения» прибыли еще десять человек, ставших бойцами внутренней охраны; они поселились на первом этаже особняка.
Это были будущие палачи императорской семьи. Этих людей — десятерых солдат, вошедших в историю как «латыши», — Юровский сам присмотрел в местной ЧК. В то время в Екатеринбурге «латышами» называли не только отборных стрелков этой национальности, но и всех немецких и австрийских военнопленных, перешедших на сторону большевиков.
Солдаты из Прибалтики славились в России своими исключительными боевыми качествами: отлично подготовленные и приспособленные к жесткой дисциплине, они оказали большую помощь Советской власти.
Пока еще не удалось точно воссоздать последний состав внутреннего караула Ипатьевского дома: кто-то из охранников оставил на стенах особняка надписи на венгерском языке, а многие говорили с Юровским по-немецки. (Напомним, что во время первой русской революции комендант около года провел в Берлине.)
Новое руководство лишило Романовых последних надежд, и даже русские по национальности бойцы внешней охраны вели себя вызывающе по отношению к узникам. Юровский сократил число богослужений, и отец Сторожев смог совершить всего лишь одну или две литургии.
Прогулки в саду стали намного короче, и, проявив особую жестокость, комендант запретил Николаю II заниматься физической работой на свежем воздухе. Поставки продуктов из ближайшего монастыря тоже были практически прекращены, и монахиням разрешалось приносить узникам только молоко.
Юровский действовал хладнокровно и бездушно: он знал, что перед ним стоит задача убить императорскую семью и при этом не оставить следов. Необходимо было уничтожить трупы Романовых, не дав никаких зацепок сторонникам монархии.
Ночью 16 июля в Царя и его семью расстреляли в подвале дома.
Другие статьи из рубрики «ПОДРОБНО»
12 марта 2020
Через детей мы растем!
Житейская арифметика супруги священника, многодетной мамы, практикующего психолога Елизаветы Пархоменко проста: если каждый ребенок приносит радость, то самые счастливые семьи — многодетные! Но чтобы так было на практике, многим семьям, испытывающим трудности в отношениях, приходится обращаться …
8 июля 2021
Ледовое побоище в трех измерениях
Художник диорамы битвы на Чудском озере Евгений Емельянов хочет победить время, преодолеть расстояние, отделяющее XXI век от XIII-го за счет исторической проработанности материала, внимательного отношения к деталям, психологической достоверности.
18 января 2022
И уже не я живу
Самый загадочный, самый возвышенный, самый терминологически сложный текст святоотеческой литературы — сочинения Дионисия Ареопагита, автора первой половины VI века. Но эти тексты рассказывают о самых насущных духовных вещах — о том, что с нами происходит (должно происходить) во время молитвы, во время Литургии, во время наших размышлений о …
21 января 2020
Искусство на века
Мозаика — духовное созерцание цвета и света одновременно. В этом её уникальность, поэтому её так любят использовать в храмовых зданиях. Мы беседуем с художником-монументалистом Виктором Татаренко, работы которого украсили многие храмы в нашей стране и за рубежом.
14 января 2020
Чудо Божие в театре
Кто в наше время ставит вертепные спектакли? Чаще всего — любители, например педагоги и учащиеся воскресных школ. И увидеть вертепное представление можно только в рождественские дни. Но чуть больше года на Малой сцене Театра имени Ленсовета идет спектакль «Библейская история» — это самый настоящий вертеп, …